ГЕТТО НА ТЕРРИТОРИИ г. ПОЛОЦКА ВО ВРЕМЯ ОККУПАЦИИ (1941 – 1944 гг.)
Полоцк был оккупирован гитлеровской армией уже 15 июля 1941 г. Согласно административно-территориальному делению Полоцк вошёл в зону тыла группы армий «Центр» и оставался в ней до 4 июля 1944 г.
На Полоцк распространялось, изданное Главным квартиромейстером Главного командования группы армий «Центр», распоряжение о военно-административном управлении. В Полоцке разместилась полевая и местная комендатуры. Комендатура заняла кирпичные двухэтажные здания по левую сторону Западной Двины. Здесь же помещались полевая полиция, полевая жандармерия и общежитие. В полиции имелись криминальный и паспортный отделы. Местная комендатура располагалась в двухэтажном здании на стыке улиц Ленинской и Орджоникидзе. В июле 1941 г. было дано распоряжение о создании городской управы (магистрата) во главе с бургомистром. В городской управе имелись отделы: общий, образования, здоровья, финансовый, строительный, промышленный, хозяйственный, снабжения, а также биржа или отдел труда. До марта 1942 г. городская управа осуществляла руководство и районом, бургомистр имел заместителя по району. Но с марта районная управа отделилась.
С первых дней оккупации начали проводиться акции по ограничению прав еврейского населения, проживавшего на территории г. Полоцка. Так, согласно административному распоряжению № 1 командующего тылом группы армий «Центр» генерала пехоты М. фон Шенкендорфа от 7 июля 1941 г. вводились отличительные знаки для еврейского населения: «Все евреи и еврейки, которые находятся на занятой русской территории, достигнувшие 10-летнего возраста, немедленно обязаны носить на правом рукаве верхней одежды и платья белую полосу шириной до 10 см с нарисованной на ней сионистской звездой или жёлтую повязку шириной до 10 см. Такими повязками обеспечивают себя сами евреи и еврейки. С евреями категорически запрещается здороваться». Нарушители будут самым строгим образом наказаны местным комендантом по месту жительства.
В связи с приказом гебитскомиссара от 24 февраля 1942 г. строго запрещалось принимать и лечить больных евреев в амбулаториях и больницах. Врачам из числа лиц еврейской национальности разрешалось лечить или консультировать только еврейских пациентов.
Евреям также категорически запрещалось менять место жительства без разрешения властей, пользоваться тротуарами, посещать театры, кино, библиотеки, музеи, а также школы любого типа, производить кошерный забой скота. Жители городов и местечек не имели права торговать.
Дальнейшим этапом в осуществлении политики «окончательного решения еврейского вопроса» стало отделение еврейского населения от местных жителей и переселение в гетто.
На территории Полоцка гетто было создано фактически через 2-3 дня после оккупации города. Всех евреев переселили в район улиц Коммунистической, Гоголевской, Войкова, Интернациональной (бывшая Еврейская), русские и белорусы из этого района были переселены в освобождённые еврейские квартиры.
На территории гетто находились амбулатория, банно-прачечный комбинат, электростанция, школа № 12, синагога, почта. Со стороны улицы Гоголевской была надпись «Гетто». Тут же висел плакат: «Каждый замеченный на территории лагеря «Гетто» русский будет наказан». В гетто много домов было разрушено, оно было огорожено проволокой, но не охранялось. Жили по десять семей в доме, всего было около 5 тысяч человек. До войны в Полоцке жило 10-12 тысяч евреев, что составляло примерно половину населения.
Внутреннее самоуправление в гетто осуществляли «юденраты» (советы старейшин), назначавшиеся нацистами для сбора контрибуции, организации рабочей силы и предотвращения эпидемий, а также распределения продуктов питания.
В Полоцком гетто юденрат возглавлял Абрам Шерман, бывший столяр, а его заместителем был назначен Апкин, бывший работник мастерской по ремонту велосипедов. По заданию немцев они выделяли людей на работы и старались, ради спасения своих жизней. Но, следует отметить, что того же А. Шермана расстреляли раньше всех.
В сентябре 1941 г. гетто переместили на окраину Полоцка в д. Лозовка, недалеко от военного городка Боровуха. Здесь уже находилось около 8 тыс. человек. Это связано, на наш взгляд, с тем, что были переселены евреи из окрестных деревень. Разместили всех в 10 бараках, что были при кирпичном заводе. Гетто было окружено забором из колючей проволоки. Охраняли полицаи, немцы приезжали только грабить. Всех выгоняли на улицу и искали по баракам вещи, золото. Срывали с рук кольца, часы, некоторых, особенно женщин, раздевали и обыскивали. Чтобы спасти вещи, надевали на себя несколько рубашек и несколько пальто. Жили по 40-50 человек в бараке. Часто утром 2-3 человека не вставали – умирали от голода и болезней.
Еда выдавалась один раз в сутки, это была мучная баланда без соли и 100 г хлеба из смеси молотых опилок со жмыхом. По словам очевидцев: «Хотя в гетто русским входить было запрещено, домработница Лена приносила молоко. Её поймали, отвели в комендатуру, пригрозили и отобрали корову. Но саму Лену отпустили». Воды не давали вовсе. Некоторым удавалось убегать из гетто через дыру в заборе. Уходили даже с ночёвкой. Меняли вещи и деньги на продукты и приносили их в гетто. Доставать еду где-то было необходимо, потому что в день выдавали только 100 грамм хлеба на человека. Тех, кто не мог работать, расстреливали или избивали до полусмерти. Каждое утро распахивались ворота и сотни, тысячи людей отправлялись колоннами под конвоем на принудительный труд. Их посылали на самые грязные, тяжёлые, зачастую физически невыполнимые работы. Немецкая администрация, военное командование, предприниматели широко пользовались бесплатным трудом узников гетто. Люди спали в грязи, под открытым небом. С евреями немцы обращались хуже, чем со скотом. Проводили массовые облавы, не щадили ни мужчин, ни женщин, ни детей, ни стариков. Детей убивали прямо на руках у матерей. Нечеловеческие условия труда, рабочий день, продолжавшийся 12-14 часов, и голодный паёк приводили к полному истощению сил. Те же, кто не работал, – а они в гетто составляли большинство, – не получали ничего. Людям оставалось одно – умирать.
Люди сотнями умирали от голода, холода и заболеваний. Жительница Полоцка О. Балтрукова сообщала: «На моих глазах были вывезены из лагеря и похоронены на Старосветском кладбище больше 500 трупов».
Убежать из гетто было можно, но бежать было некуда. Про тех, кого увезли на машинах из Полоцка в начале оккупации, ходили всякие слухи: якобы видели, как они где-то урожай убирают, или их отправили в Палестину. Утром 21-го ноября опять приехали немцы и полицаи. Люди подумали, что это, как и раньше, приехали грабить. Всех выгнали, построили, открыли ворота и повели в сторону Боровухи-2, что за 2-3 километра от д. Лозовка. О том, что вели расстреливать, люди даже не догадывались. Говорили даже, что будут отправлять в Палестину. Колонна вытянулась не на один километр. Те, кто шёл в середине, вдруг услышали выстрелы – это первых уже начали расстреливать. Очевидец тех событий вспоминает: «Колонну охраняли только полицаи, убежать было можно. Меня уговорил один знакомый парень по фамилии Пастернак, но мама держала за руку и говорила: «Если ты побежишь, то тебя всё равно убьют, так будем лежать уже вместе». То, что расстреливают, поняли, когда стали слышны выстрелы, когда уже сворачивали с дороги, уже и видно было. Там уже выкопано было 5-6 ям. Это через дорогу от русского кладбища, которое на горочке. Машины, немцы, полицейские, кучи одежды… Тут я уже всё увидел. Полицейские раздевали, одежду бросали в кучу, потом евреи брели к какой-то яме, подгоняемые полицейскими. В это время я уже от мамы вырвался. Вертелся между людьми, которых гнали к ямам, но к ним самим не шёл. Несколько человек пытались бежать, их убили, взяли один за одну ногу, другой за другую – и в яму. Расстреливали немцы из винтовок, стояли по пять карателей у каждой ямы. Полицай Шастидко, который жил на нашей улице, заметив, что я не иду к ямам, крикнул: «А ты чего стоишь, а ну-ка пошёл!», – и ударил меня по голове велосипедной цепью. На голове была шапка, она смягчила удар, но конец цепи задел ещё по руке, она потом вспухла. И я пошёл, пошёл, сам не понимая, куда иду. И мимо этих ям, и в лес, и бегом. Слышал, как кричали, стреляли. Голым добежал до Косаверской больницы».
А вот что рассказывает ещё один свидетель уничтожения узников Полоцкого гетто М. Минькович: «21 ноября всех пленных из нашего лагеря приконвоировали в Боровуху-2, где было выкопано 4 больших ямы. Немцев было человек 15, полицаев – около 40. среди полицаев были: Шастидко, Николай Огурецкий, Лабецкий, Овласенко, Сергей Любельский, Василий Правило. Перед расстрелом всех раздевали. Меня также раздел Василий Правило, а перед этим сильно хлестанул кнутом по голове… Однако же, благодаря случайности, я остался жив. После 21 ноября прятался в чащобе, потом в окрестных деревнях. Потом с 12 апреля 1942 г. до 3 июля 1944 г. находился в партизанской бригаде Прудникова».
Свидетель З. Ф. Спиридонова сообщила, что видела, как в 1941 г. зверски расстреливали еврейское население в Полоцке. Немцы заставляли евреев копать себе ямы, а потом укладывали в них людей и расстреливали. Один мальчик испугался, отбежал от ямы и схватился за дерево. Тогда немцы отрубили ему руки.
Можно сделать вывод, согласно данным Зонального государственного архива в г. Полоцке за время существования гетто в г. Полоцке немцы истребили в нём более 7000 человек мирного еврейского населения. Расстрелы производились за деревней Лозовка около железнодорожного переезда, правее Зелёного городка в лесу. Детей, как правило, бросали живыми в ямы с расстрелянными взрослыми и заживо закапывали.
Кипяткова Дарья,
студентка 3 курса, Полоцкого государственного университета.
Работа участвовала во II республиканском конкурсе «Холокост. История и современность. Уроки толерантности».
Оригинал находится в архиве Музея «Истории и культуры евреев Беларуси».
Оригинал статьи на сайте: Мое местечко